Опять загадко, простенькая.

[mrs_mcwinkie2]

Ну что, друзья, опять у меня появилось настроение придумать для вас простенькую загадку. Только чур, не гуглить. Договорились? :)
Итак,  цитаты из московских легенд 1920х годов. Надо отгадать персонажа, которого вы все хорошо знаете, обозначим его литерой N :). Ну только описание N... несколько мифологичное ;),  что поделать  -  легенды записаны со слов перебравшихся в город крестьян.
Для отгадывания никаких специальных знаний о Москве не требуется. ;) и москвичом быть  не обязательно :)
 Цитаты будут длинные, не для подсказки, а для наслаждения слогом ;). И все равно очень сильно сокращаю, ну да ладно, кому интересно потом сам все прочитает ;).

Легенда первая

"Иx было трое: Брюс, Сухарев и N. Брюс на небо летал смотреть, есть ли Бог. Ну, вернулся.

– Есть, – говорит, а сам поскорее к батюшке побежал… – На, говорит, тебе рупь, отслужи молебен.

Ну, а батюшка что ж?.. Рупь – деньги, на тротуаре не подымешь; взял да и отслужил…

И был этот Брюс самый умный: весь свет исходи – умней не найдешь. И знал он волшебство, и дошел до всяких наук. Календари делал… и порошки у него там, составы разные… И мог он обернуться птицей. А жил в Сухаревой башне. Там у него и книги, бумаги, пузырьков наставлено было тьма-тьмущая… и чего-чего только там не было. Понятно, не зря, а все для науки.

А башню эту Сухарев построил… Вот поэтому самому и называется она «Сухарева башня».

А Сухарев этот был купец богатый, мукой торговал. Ну, еще и другие лавки-магазины были… бакалея там, да мало ли каких не было. Одно слово – богач… и тоже парень неглупый был, тоже по науке проходил. Ну, до Брюса-то ему далеко было, и десятой части брюсовской науки не знал. Он, может, и узнал бы, да торговля мешала.... Ну, вот и Сухарева такое дело: думал, думал, как быть? И по науке человеку лестно пойти, да и нищим не хочется остаться… Видит – не с руки ему наука, взял, да и построил башню.

– Ты, говорит, Брюс, живи в этой башне, доходи до всего… А чего, говорит, понадобится, скажи, дам....

Ну, а N… N в Москве жил и планы разводил: ведь это он застроил Москву, ведь это он завел порядок.

А ежели бы не N, была бы не Москва, а чорт знает что… Ведь у нас как? Ты дом построил, ты сад развел. И я дом построил, только у меня он неказист, да и сад не тово, подгулял. Вот меня бес и начинает мутить, зависть разбирает… Вот я возьму, ночью перелезу через забор и спилю твои деревья в саду. И после того пойдет промежду нас грызня: я тебя «подлецом», ты меня – матерными словами… И дойдет дело до драки: один другому рожи исковыряем. А N это воспрещал… Вот и завел порядок.

Умнейший был господин. И книги тоже писал, все описывал. И чтоб люди жили без свары, без обмана, по-хорошему…

– Вы, говорит, живите для радости....

Вот N и правду написал: «На подлеца хоть аполеты надень, а он как был свинья, так и останется свиньей». Что ж, и верно: ты его как ни полируй, а он все такой же хамло будет… Вот N и хотел, чтобы у нас дружелюбие было, чтобы мы не хватали один другого за горло, чтобы свиной жизни не было. Только у нас дело на свой лад идет, не на Nский. Нам бы вот сивухи-матушки через край хлебнуть, да человека матом разутюжить – это так… вот это и есть радость наша. А дружелюбие это… Обманул человека, обработал как нельзя лучше, в одной рубахе оставил – вот и дружелюбие твое.

N-то хорошо знал обхожденьице наше – какой мы народ… Человек умнейший был, а иначе нешто поставили бы ему памятник?

Им, видишь, всем троим хотели поставить памятники: Брюсу, Сухареву и N… Это уж после было, при другом царе… Три памятника хотели поставить, да царь воспротивился:

– Брюсу, говорит, не за что: он волшебством занимался и чорту душу продал.

... И Сухареву тоже не приказал царь.

– Какой, говорит, ему памятник надо? Есть Сухарева башня, и довольно с него. Да и не за что, говорит, ставить ему: он, говорит, мукой торговал, барыши в карман клал.

Ну и клал… А как же иначе? На то ведь и торговля, чтобы барыш был. А станешь торговать без барыша – проторгуешься, в трубу вылетишь. Без барыша нельзя.

Ну, а N все же одобрил.

– Он, говорит, умнейший человек был.

Вот и поставили памятник N, и стоит… Да ведь наш народ какой? Проклятый народ, с ним не сговоришь. Иной-то тысячу раз прошел мимо памятника, а спроси его: какой был человек N?

– Не знаю, – говорит.

«Не знаю». Да ведь и я тоже не знал, а как расспросил знающих, и узнал… И вот ты расспроси, послухай, что скажут. И никто тебя за это не оштрафует, и никто не заругает…"

Вторая легенда

Когда N учился в школе, учитель взял и посадил его на заднюю скамейку.

– Ты, говорит, и без учения много знаешь, – садись на заднюю скамейку, а которые остолопы – пускай на передней сидят, чтобы у меня перед глазами были и слушали мой урок.

N и говорит:

– Так и так, мне все едино.

А после того учитель, этот профессор самый, и задает такой урок:

– Я, говорит, скажу вам свои слова, а вы на них скажете свои, только чтобы они в тахту [Т. е. в такт, в рифму.] приходились. Ну вот, говорит, слушайте: «взошло солнце и освещает землю».

Теперь, говорит, скажите свои слова. Вот ученики бились-бились, ничего у них не выходит. А было их триста человек. Профессор и говорит:

– Видно, без N дело не обойдется. Ну-ка, говорит, N, научи этих болванов в тахту сочинять.

А N говорит:

– У меня такие слова припасены, что всему классу не по нутру будут.

А профессор говорит:

– Ничего, не бойся, я за все в ответе.

N взял и сказал:

«Взошло солнце и освещает землю,

А вы, безумные народы, не знаете, что сказать».

Вот какую тахту сказал!

А ученикам не понравилось.

– Что же это, говорят, он один умный, а мы дураки? – И стали задирать его....

N слушал-слушал и рассердился:

– А, да ну вас к растакой матери вместе с вашей школой и профессорами! Я, говорит, дома один буду учиться. Я, говорит, теперь над вами поднялся, а придет время, буду первый в России человек и не забудут меня вовек.

И ушел из школы сам по себе. И ведь правду сказал, что будет первым человеком: памятник поставили ему и все знают его.

И еще кусочек из другой легенды. Опять про школьные годы N.

А этот мальчик вот какой был: ему только десятый год пошел, а он уж зашагал: всю профессорскую науку одолел, да еще сам стал задавать учителям задачи. Такую задачу задаст, что профессора только рот разинут. Смотрят на него, и только глазами хлоп-хлоп. И так, и сяк – ничего у них не выходит… В своих книгах ищут, ищут – ничего нет подходящего. Что тут делать? Бегут к царю жаловаться на N… Ну, не жаловаться – какая тут может быть жалоба? А так – пошли доложить насчет учения N. Вот приходят и говорят:

– N, говорят, больше нечему учить, он всю нашу науку превзошел.

Царь и удивляется.

– Как же это, говорит, так? Ведь он еще мальчик.

А профессора говорят:

– Это действительно верно, что он мальчик, а только по уму он и большого превышает. У него, говорят, такой талан. Он, говорят, от природы такой умный.

.....

А он как пошел, как пошел! Все предметы постиг. Кроме русского, семь языков знал! А как подрос, пошло у него занятие – до всего докапывался, все узнавал… А учителя, эти профессора, только удивляются «Ах-ах!» И опять по книгам шарят: может, что осталось, чего N не знает… Шарили-шарили – нет ничего, хоть бы какая малость осталась! И все только: «Ах-ах!» А себе в голову того не возьмут, что они от книги берут свою науку, а N все больше от природы брал. А как он там брал – это его дело. Значит, умел, ежели брал… Ну, конечно, и он по книгам учился, и он в книги вникал – без книг никак нельзя. И сам он чрез книги прославился – мало ли написал сочинений. Через книги и пошла его слава. А иначе кто бы знал про него? Ну, кто и знал бы, а прочие не слыхали бы ничего – какой-такой есть N. А то по всей России пошла слава."

Комментарии скрываю. Неправильные постепенно буду открывать. Отгадка, следующим постом ;).